И.А.Варваций и его вклад в развитие Астраханской губернии

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ЖИЗНИ И.А.ВАРВАЦИЯ

1.1. Биография

1.2. Жизненный путь

2. ВКЛАД И.А.ВАРВАЦИЯ В РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ И КУЛЬТУРА АСТРАХАНСКОЙ ГУБЕРНИИ ВО 2 ПОЛОВИНЕ XVIII в.

2.1. Дела коммерческие

2.2. Благотворительность

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ


ВВЕДЕНИЕ

Во второй половине XVIII века происходили большие перемены в экономической и политической жизни России. Особенно большие перемены были в Астраханской губернии.

Город расцветал и обновлялся. Шло большое строительство: церквей, детских домов, детских садов, а также реставрация зданий, представляющих культурную ценность. Проводился ремонт Набережной Первомайского канала, мостов.

Это восстановление нашего города во 2 половине XVII века было связано с появлением великого, добродушного человека И.А. Варвация с острова Пеара. Это малоизвестная личность, прошлое которой дало путь другим благотворителям нашего настоящего времени.

При написании рефераты были использованы работы известных историков – исследователей, как России, так и Астраханского края в частности.

Цель нашего исследования заключается в изучении жизни и деятельности И.А. Варвация, его вклада в развитие Астраханской губернии во второй половине XVIII века.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- провести анализ литературы по проблеме исследования;

- исследовать особенности исторической атмосферы второй половины XVIII века, какое влияние она оказала на формирование личности И.А. Варвация;

- подвергнуть рассмотрению вклад И.А. Варвация в развитие экономической и культурной жизни России – Астраханской губернии.


ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ЖИЗНИ И.А.ВАРВАЦИЯ

1.1. Биография

Дата рождения: 1750 г. 18 век

Дата смерти: 1825 г. 19 век

Церковная принадлежность Русская Православная Церковь

Варваций Иван Андреевич (1750 - 1825, о. Зант), благотворитель. Родился на острове Псаре в Эгейском море. Отец его, грек, занимался торговым мореходством.

Во время войны России с Турцией, начавшейся в 1769 г., Варваций, наследовавший от отца ненависть к туркам, продал свое имущество, снарядил небольшой военный фрегат и поступил в ряды русского флота. В знаменитой Чесменской морской битве оказал своими практическими познаниями значительные успехи российскому флоту и, по представлению графа Алексея Григорьевича Орлова Чесменского, был пожалован лейтенантом. Принятый после заключения мира с турками в 1774 г. в Кучук-Кейнарджи на русскую службу, он намеревался приехать в Россию через Дарданеллы, но был захвачен турками, лишился судна и всего имущества и едва спас свою жизнь.

По окончании войны прибыл в Петербург, где за свои заслуги был щедро одарен императрицей Екатериной II и назначен на государственную службу в Астрахань. Там он сколотил огромное состояние на торговле рыбой и тратил огромные суммы на общественную пользу (возобновил деятельность пришедшего в запустение канала, строил мосты, больницы).

Особенно он был известен как церковный благотворитель. В Астрахани он построил знаменитую соборную колокольню, Тихвинскую церковь с домом для притча и богадельней на 50 человек. В Таганроге, куда он переселился в 1817 г., он выстроил великолепный греческий монастырь, состоящий в ведении Иерусалимского патриархата. Этот монастырь славен тем, что в нем похоронены внутренности забальзамированного Александра Благословенного. Его называли "великим благотворителем Астрахани и юга России". За свои общественные заслуги он был награжден чином надворного советника и орденом Владимира 4-ой степени. Общая сумма его пожертвований составила 3,5 млн. руб. и еще 1,5 млн. руб. завещал грекам. Скончался во время путешествия на Родину на острове Занте. Обе его дочери погребены в Астрахани.

1.2. Жизненный путь

Имя этого человека вошло во многие дореволюционные русские энциклопедии, где он, однако, фигурирует лишь как удачливый торговец и щедрый благотворитель. Только в последние десятилетия в трудах историка-балканиста Г.Л. Арша и астраханского краеведа А.С.Маркова стали раскрываться другие стороны жизни этого незаурядного человека, выделявшегося даже на фоне бурных событий и ярких судеб второй половины XVIII и первой четверти XIX в.

Главные вехи его судьбы таковы: в 35 лет — знаменитый пират, за голову которого турецкий султан обещал тысячу пиастров; затем — герой Чесменского морского сражения; крупный астраханский торговец и промышленник; российский дворянин — кавалер орденов Святого Владимира и Святой Анны, прославленный огромной и разносторонней благотворительностью; видный член тайного греческого общества Филики Этерия, а затем — в возрасте 90 лет! — активный участник греческой национально-освободительной революции.

Почти детективная история этой необычной жизни не менее интересна и в своих подробностях, многие из которых связаны с важными историческими обстоятельствами, главным образом — с восточной политикой России.

Вблизи отдельные факты выглядят менее экзотично. Например, пиратство. В Эгейском море им промышляли все, даже военные суда Турции. Как пишет Е.В.Тарле, обычно турок-командир «склонен был считать свой корабль чем-то вроде феодального поместья, где матросы доставляют ему доход как из утаенных сумм на их содержание, так и своим участием в пиратских нападениях на суда всех наций — и дружественных, и враждебных, и нейтральных».

Не оставались в стороне и греки — природные морские торговцы, обобщившие свой опыт в поговорке: «Чтобы хорошо торговать, надо быть воином». Понятно, что случаи нападения на турок имели естественный привкус национально-освободительной борьбы — как и набеги греческих горцев-партизан (клефтов) на служащих турецкой администрации в приморских долинах, хотя они сами часто были греками.

Греки по праву слыли самым предприимчивым и наиболее грамотным народом в Османской империи, где в их руках сосредоточились многие функции, связанные с государственной и культурной жизнью. Это обостряло национально-религиозное самосознание и память о великом прошлом, как античном, так и византийском. Неполноправное положение, хрупкость и негарантированность любого достигнутого благосостояния сформировали типичные черты грека нового времени — причудливую смесь патриотизма с ловкостью и энергией в непрерывной погоне за личной выгодой.

Герб И.А. Варвация

Таков был и капитан Варвакис — купец и судовладелец. Капитаном он называется и в греческих, и в русских бумагах, однако в Греции это слово означало не только морскую квалификацию или должность, но и человека, возглавлявшего ватагу так называемых крестовых братьев — вольных моряков, группировавшихся возле какого-либо почитаемого ими храма.

В 1770 г. Варвакис, подобно многим своим землякам, добровольно присоединился на собственном двадцатипушечном судне к русской эскадре под командованием графа А.Орлова и адмирала Г.Свиридова, неожиданно объявившейся в Эгейском море. Шла русско-турецкая война. Перед Балтийским флотом была поставлена авантюрная задача: по возможности тайно пройти вокруг всей Европы, активизировать партизанскую борьбу балканских народов и нанести удар по турецкому флоту. К изумлению всей Европы задача была выполнена и почти весь турецкий флот уничтожен в ночном Чесменском сражении 26 июня 1770 г. Для исторической справедливости отметим, что вопреки распространенному мнению главная заслуга в успехе Архипелагской экспедиции принадлежит Алексею Григорьевичу Орлову, лично руководившему Чесменским боем. (Граф А.Орлов-Чесменский — фигура незаурядная. Один из главных заговорщиков, посадивших на трон Екатерину II, он собственноручно задушил в Ропше свергнутого Петра III, он же на обратном пути из Греции соблазнил и арестовал княжну Тараканову; с его именем связано и выведение породы орловских рысаков.)

В течение следующих трех лет русские корабли вместе с присоединившимися греческими патрулировали море и блокировали Дарданеллы.

Именно с Чесмой связывает традиция начало русской службы капитана Варвакиса, хотя документы только косвенно подтверждают это. В девятой части Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи сказано: «Иван Варваций в службу вступил из греков в 1770 г., и во время с турками войны в Архипелаге с собственным его мореходным судном находился в разных морских сражениях». За свои заслуги он получил чин поручика, о чем свидетельствует в позднейшем указе сама императрица: «Известно да ведомо будет каждому, что мы служившего в прошедшую войну при флоте Нашем из греков Яна Ворвача для его оказанной в службе Нашей ревности и прилежности в Наши поручики 1772 года, октября 21 дня всемилостивейше пожаловали».

Боевой эпизод с участием Варвакиса приводит по архивным данным известный в прошлом веке историк русского флота А.Соколов. Весной 1744 г. во время «обычного ежегодного похода к Дарданеллам» эскадры под флагом адмирала Елманова в ночь на 30 мая с фрегата «Слава» в Хиосском проливе «высажен десант в числе 130 ипсариотов под начальством Варвача, и им была взята одна батарея о четырех пушках» («Записки Гидрографического департамента за 1849 год»). Отметим небезынтересный факт: фрегатом «Слава» командовал лейтенант граф Марко Войнович — балканский славянин, вступивший в русскую службу в том же 1770 г.

Уже два месяца спустя в турецкой деревушке Кючук-Кайнарджи был подписан мирный договор. Россия получила южноукраинские земли до Буга и свободный выход в Черное и Средиземное моря, Крымское ханство объявлялось независимым от Турции. Русский флот возвращался в Кронштадт. Вместе с ним на новую родину переселялись многие греческие и славянские семьи (главным образом инсургенты), ставшие первыми жителями Новороссии.

Немало крестовых братьев продолжали действовать в родном Эгейском море под российским флагом, однако право на использование имперской символики у них в 1775 г. отобрал по требованию турок русский посол.

Положение Варвакиса стало очень непростым. Он был турецким подданным, но одновременно и боевым офицером русского флота; он купец, но пока что всё его достояние составлял один корабль. Для столь отважного и предприимчивого человека лучшим выходом в этих условиях было бы продолжать служить России уже на Черном море, где наша страна только что получила крепости Керчь и Кинбурн и где, кажется, можно было начать заводить флот.

Не с такими ли идеями Варвакис вдруг явился в Стамбул к русскому генерал-фельдмаршалу князю Н.Репнину, который прибыл туда с кратковременным (всего на два месяца) чрезвычайным посольством? Это похоже на правду. Репнин немедленно, еще до своего отъезда, отправляет грека в Петербург. Возможно, князь оценил государственную важность и неотложность вопросов греческого капитана, которому к тому же грозила смертная казнь (он уже был арестован, но каким-то чудом вырвался из страшного Семибашенного тюремного замка). Что же до принадлежащего Варвакису корабля, он пригодился для перевозки русских воинов, освобождаемых из турецкого плена.

В ХII части Материалов для истории русского флота опубликован высочайший указ Адмиралтейств-коллегии 1777 г. июня 21 дня: «Вследствие конфирмации, Нами учиненной на докладе оной коллегии вице-президента графа Чернышева о покупке у служившего в войсках Наших на Средиземном море поручика Варвакия собственного его судна, которое, как из представленных Нам от генерала князя Репнина и от упомянутого вице-президента уведомлений видно, обращено было сперва для транспорту освобожденных из плена, потом отправлено с еникольским обер-комендантом генерал-майором Борзовым в Царьград и оттуда употреблено для торговых надобностей (т.е. освобожденных из плена перевозили из Стамбула в Еникале — крепость на Азовском море рядом с Керчью, также только что полученную по мирному договору), всемилостивейше повелеваем надлежащие за оное деньги заплатить ему, Варвацию, за вычетом полученных от князя Репнина в Царьграде и от коллегии здесь на содержание».

Согласно семейному преданию, Варвакис не сразу смог попасть на прием к императрице. Помогла случайная встреча с Потемкиным. Светлейший понимал по-гречески и, очевидно, на него также произвели впечатление какие-то дельные и важные предложения. Аудиенция состоялась, однако, если идеи Варвакиса действительно касались российского судоходства на Черном море, Екатерина их не поддержала.

Первоочередным делом на тот момент она считала установление надежной торговли по Каспию с Персией, а в перспективе и с Индией. Энергичный грек весьма подходил для этого. Он получил от императрицы подтверждение офицерского патента, тысячу червонцев в подарок и право беспошлинной торговли на 10 лет. Что же касается выбора им для жительства Астрахани, более чем вероятно, что он также был определен Екатериной.

Внук Варвакиса М.Комнин-Варваций в 1828 г. напечатал в журнале «Северный архив» биографию деда, где выразился так: «Монархиня пожаловала ему 1000 червонцев и место в Астраханской губернии».

Деятельность Варвация в первые годы его пребывания в Астрахани, особенно его участие в экспедиции Войновича, есть скорее продолжение государственной службы, нежели какая-то купеческая авантюра. Похоже, что заключительные слова Екатерины в повторном патенте на чин поручика (вообще довольно нестандартном по тексту) имеют совсем не формальный смысл: «Мы надеемся, что он в сем вновь пожалованном чине верноподданным Нашей Державе будет, как то верному и доброму офицеру надлежит».

Приумножать свое состояние коммерцией Варвакис по-настоящему начал гораздо позже, о чем косвенно можно судить, сопоставляя известные даты его жизни. Аудиенция у императрицы состоялась в конце 1776 г., летом 1777 г. — еще в Петербурге — поручик получает причитающиеся ему за судно деньги, а уже в октябре 1778 г. он не только владеет по крайней мере одним кораблем на Каспии, но и ходит на нем в Персию, и даже выкупает там русского пленного («Макара Романова сына Лаптева из Вятской провинции Орловского оброчного стана»).

В 1779 г. Варвакис на своем галиоте вывозит в Астрахань имущество и личный состав русского консульства во главе с переводчиком Иваном Вансловым после учиненного персиянами в Реште погрома. Новый русский консул И.Тумановский в 1780 г. привлекает Варвакиса и к работам по обмеру персидского берега, и к разведке обстановки на побережье, и к выполнению дипломатических поручений к Тадает-хану, а затем отправляет его в Петербург с докладом к Потемкину.

Понятно, что при этом торговля явно не была основным занятием Варвакиса, особенно в 1781 и 1782 гг.

Большинство европейских держав весьма прибыльную торговлю с Персией и с Индией вели морем. Россия, имея каспийскую границу с Персией и с ее вассальными прикаспийскими ханствами, стремилась укрепить там торговые пути и для своей, и для транзитной торговли.

В многостраничной инструкции 1777 г., данной Коммерц-коллегией определенному в Персию консулом советнику посольства Георгию Мерку, сказано: «Нельзя не признать, что торг российский в Персии не в том положении, в котором по существу его быть бы ему следовало; и если б знатные капиталисты из российского купечества, имеющие при том и сведения о торговле, в оный торг прямо взошли — то с вероятностью можно полагать, что транзитный торг через Россию был бы весьма знатный, от чего б и воспоследовала как государственная, так и частноторгущим польза».

Особая трудность заключалась в отсутствии прочной центральной власти в Иране и в постоянных междоусобицах персидских ханов после убийства в 1747 г. Надир-шаха.

Проект руководившего восточной политикой России Потемкина был таков: создать на персидской территории охраняемую факторию с большим товарным складом. Естественной базой проекта стала Астрахань, несколько захиревшая после переноса в 1734 г. центра среднеазиатской торговли в Оренбург.

В 1780 г. в Астрахани появилась специально построенная на Казанской верфи военная флотилия из семи кораблей, «понаехало множество офицеров, привезены провизии, наконец, в июне 1781 г., прибыл капитан 2-го ранга Марко Иванович Войнович, и было приказано исполнять все его требования. Тайна готовящейся экспедиции была только ему известна» («Морской сборник», I849 г.).

Назначение Войновича смертельно обидело А.В.Суворова, кому Потемкин поручил первоначальные приготовления к экспедиции. Известный полководец жил теперь в Астрахани в полном безделье и без всяких полномочий, бомбардируя Потемкина рапортами.

Среди первых лиц, отбывших с Войновичем к персидским берегам, был и его старый боевой соратник Иоаннис Варвакис. Он участвовал в переговорах с астрабадским ханом Ага-Мохаммедом (будущим шахом), во владениях которого, на берегу Астрабадского залива, решено было строить факторию.

Подозрительный и коварный Ага-Мохаммед (бывший евнух гарема Надир-шаха) сначала разрешил строительство, но затем вдруг арестовал Войновича с его офицерами и потребовал всё сделанное уничтожить. Несколько дней спустя он освободил пленников, просил прощения и отправил с отплывавшими русскими судами своего посла в Петербург (его Екатерина не приняла).

В Астрахань эскадра Войновича вернулась в сентябре 1782 г., а уже через месяц была снаряжена новая астрабадская экспедиция во главе с капитан-лейтенантом Баскаковым, участником первого похода. Фактория была возобновлена, и сам Ага-Мохаммед принял участие личным капиталом в организованной русско-персидской торговой компании. Уже в 1783 г. в Астрабад прибыли 50 русских купцов, среди которых первенствовал астраханский приятель Варвакиса, «таможенных дел советник» Минас Дилянчеев.

В 1798 г. усилившийся Ага-Мохаммед разграбил Тбилиси, столицу союзной России Грузии. В 1798 г. он занял шахский престол (став родоначальником тюркской династии Каджаров), а Екатерина объявила ему войну, припомнив в манифесте и «оскорбление графа Войновича». Она поставила во главе армии молодого генерала Валериана Зубова (брата Платона Зубова), который проездом через Астрахань останавливался в доме Варвакиса.

Удачливый Зубов почти без потерь занял Дербент и Баку, но тут умерла Екатерина, а Павел прекратил войну и отозвал войска. Есть сведения, что приказ вернуться в Россию получили все командиры, кроме самого Зубова, остававшегося со своим штабом среди неприятелей. Спас их будущий герой 1812 г., казачий атаман М.Платов, вопреки приказу императора оставшийся охранять штаб, за что и поплатился трехлетним заключением в Петропавловской крепости.

По понятиям того времени Варвакис долгом службы был обязан лично Екатерине II, поэтому после ее смерти в 1796 г. он стал частным лицом.

Еще в 1789 г. грек был принят «в вечное России подданство». Все свои незаурядные способности и энергию он отдал коммерции и благотворительности, хотя, как мы потом увидим, этим далеко не исчерпывались его заботы.

В Астрахани торговля, рыбные промыслы и откупа приносили немалую прибыль. Приведем колоритное свидетельство из книги М.Чулкова «Историческое описание российской коммерции» (М., 1785): «Город Астрахань лежит в весьма теплой стороне Российского государства и он есть очень привольное для жителей место, как по климату, так и по близости своей к Хвалынскому морю, изобильнейшему из морей великими рыбами, которыми пользуется оттуда бульшая часть Российской империи. Рыбные промыслы астраханских купцов столь велики и прибыльны, что заставляют их пренебрегать лавочным торгом. Многие из астраханских купцов держат мореходные суда, которые отпускают с чужими товарами в Персию, также ставят на них в Кизляре казенный провиант и отвозят казенные соль и рыбу в верховые по Волге города; у многих имеются виноградные сады, многие получают великую прибыль от амбаров, которые отдают внаем для чужой поклажи...

Весьма многочисленны российские товары, отвозимые в Персию, Хиву, Бухару, для которых самые маловажные вещи уже очень важны, так что на Мангышлаке за одну иглу часто хорошую мерлушку получают».


Остров Псара

Иоаннис Варвакис, которого теперь называют в документах господином надворным советником Иваном Андреевичем Варвацием, скоро стал миллионером. Велика была и щедрость этого удивительного человека, который в одной публикации назван «почти беспримерным жертвователем на Руси». Е.Карнович в книге «Замечательные богатства частных лиц в России» (СПб., 1885) пишет о Варвации: «По достоверным сведениям, во время своей жизни в России он употребил на разные благотворительные дела до 1,5 млн. рублей. Вообще же он пожертвовал в России на общественную пользу до 3,5 млн. и 1 400 000 рублей предоставил в пользу Греции. Остальное свое имущество он завещал дочери, бывшей замужем за директором банка в Астрахани П.Н.Ознобишиным, отцом русского стихотворца, довольно известного лет сорок тому назад».

Особенно много сделал Варваций для Астрахани. В частности, он там построил 75-метровую соборную колокольню, каменную больницу на 50 человек и при ней Тихвинскую церковь, расчистил заброшенный канал Волга—Кутум (который было «высочайше повелено именовать Варвациевским»), построил четыре моста через него и набережные.

Эту деятельность отставного офицера высоко оценили как астраханские горожане, так и правительство. В 1807 г. Варвация наградили орденом Святого князя Владимира 4-й степени, в 1810 г. — орденом Святой Анны второго класса. В том же году бывший греческий пират был «пожалован с потомством его на дворянское достоинство дипломом и гербом».

В 1812 г. он более двенадцати тысяч рублей отдал на нужды армии. В память о войне Варваций был награжден бронзовой медалью на Владимирской ленте с надписью: «За нерушимую преданность и любовь к царю и отечеству, наипаче изъявившему беспримерную ревность щедрым пожертвованием».

Врастая в российскую жизнь, Варваций никогда не забывал и о своей родине. Свидетельств сохранилось мало, но очень вероятно, что он постоянно поддерживал связи с греческой диаспорой, большая часть которой жила в Новороссии, главным образом между Керчью и Таганрогом.

Известно, что переговоры с городским обществом Таганрога о постройке храма Александра Невского в Греческом иерусалимском монастыря (того храма, в котором в 1825 г. больше месяца стоял гроб с забальзамированным телом Александра I) Варваций начал в 1809 г., а в 1813 г. он окончательно переехал в Таганрог.

Памятник Варвацию в Афинах

Именно в это время на Юге России возникли два взаимосвязанных общества. Одно — Филомусон Этерия — действовало легально. Оно было основано графом И.Каподистрией (в 1815—1822 гг. — российский министр иностранных дел, в 1827 г. избран президентом Греции). Другое — тайное, Филики Этерия, лидером которого стал сын бывшего господаря Молдавии, молодой генерал 1812 г., друг Дениса Давыдова и декабриста М.Орлова, Александр Ипсиланти.

Когда в марте 1822 г. Ипсиланти поднял в Яссах восстание, ставшее импульсом греческой революции, Варваций — видный член Этерии — закупил в Туле и отправил восставшим большую партию оружия.

По-видимому, в 1823 г. (т.е. одновременно с Байроном) он нелегально перебрался в Грецию. На свои деньги он вооружил отряд повстанцев и вместе с ними участвовал в осаде Моденской крепости. Больше года — до самой своей смерти накануне Рождества 1825 г. — Иоаннис Варвакис вновь жил и сражался на своей родине.

Если верна традиционная дата его рождения (1750), он умер в 75 лет, если же правильны опубликованные А.С.Марковым семейные сведения, то в 93 года. В любом случае, он прожил жизнь, достойную восхищения и признательности потомков.

На могиле Иоанниса Варвакиса в Афинах стоит величественный мраморный монумент.

Варвациев канал — в городе Астрахань, соединяет реку Волгу с рукавом ее реки Кутумом. Главная цель прорытия канала — осушение болотистой, топкой, солонцоватой местности, распространявшей зловоние. По предначертанию и плану Петра Великого к работам приступлено было в 1744 году; но работы, стоившие 100000 руб., не были окончены, и в 1770 г. оба конца канала завалены были щебнем и забиты деревянными сваями, в которых имелись шлюзы, большею частью закрытые во избежание затопление города во время прибыли воды. Екатерина II в 1785 г. повелела обсудить дело о проведении канала; но только в 1809 г. последовало Высочайшее повеление о производстве работ, на что составлена была смета в 124000 руб.; но до назначения этой суммы в смету расходов, местный житель Астрахани, Варваци, предложил правительству произвести работы на свой счет, что и было ему разрешено. Начавшиеся в 1810 году работы окончены в 1817 г. и обошлись Варвацию в 200000 руб. Сначала канал назывался Астраханским, но указом 31 декабря 1817 г. ему присвоено название Варвациевского. В 1838 году канал был отремонтирован на счет города, аллеи обсажены липами, спуски шоссированы. Вследствие постоянного заноса песком и илом канал постоянно мелеет, а в маловодье, к концу лета, он местами в иные годы пересыхает. Через канал ведут 6 мостов и 1 пешеходный. Длина канала 2 версты 20 сажен; ширина до 24 сажен; глубина во время половодья 10 и более футов; канал снабжен деревянным укреплением до 2 сажен высоты и тротуаром в 4 сажени шириною; берега канала значительно возвышены, так что в половодье вода в каналах стоит выше уровня нижних этажей домов, находящихся на его набережной. В настоящее время канал требует значительных исправлений; из насаженных деревьев более сохранились тутовые на северной только стороне канала, между мостами Полицейским и Земляным.


2. ВКЛАД И.А.ВАРВАЦИЯ В РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ И КУЛЬТУРА АСТРАХАНСКОЙ ГУБЕРНИИ ВО 2 ПОЛОВИНЕ XVIII в.

2.1. Дела коммерческие

Приехав в Астрахань, Варваций решил, прежде всего, заняться судоходством. По Волге тогда плавали расшивы, барки, тихвинки, дощаники, косные лодки, яхты, паузки... В море чаще всего выходили шхоуты, бригантины, гукоры, галиоты...

Варвацию по душе пришлись каспийские морские шхоуты — трехмачтовые, большой грузоподъемности, легкие на крутой волне, имеющие на борту до двадцати пушек и 12 — 18 человек команды. Он знал все их особенности, такелаж и оснастку мог перечислить наизусть. Сам подбирал судовщиков и носовщиков. Новые шхоуты стоили дорого, но затраты на их покупку и оплату команды оправдывали себя, принося Ивану Андреевичу большие барыши. Он имел для судов собственную пристань чуть выше устья Кутума. Перед навигацией творили "отвальную" молитву, а сам Варваций обязательно шел к церкви Николы Гостиного и ставил свечи перед заступником мореходов. Большие вклады делали в эту церковь и после шторма, когда, казалось, нет уже надежды на спасение, когда морская бездна готова была навсегда поглотить тела моряков. И мнилось тогда, что чудесное избавление от гибели даровал им их морской покровитель Николай Чудотворец. Недаром один из шхоутов Варвация так и был назван — "Санкт-Николай"...

В 1781 году был издан устав купеческого судоходства. Командир Астраханского порта капитан флота Федор Ахматов ужесточил требования к судовладельцам. Штрафу подверглись многие купеческие суда. Было задержано и прибывшее из Персии судно Варвация, шхоут "Св. Петр" с "чрезмерным грузом".

Ахматов потребовал в порт "хозяина того судна, вышеупомянутого Варвация, для ответа за перегрузку". Иван Андреевич показал, что в перегрузке виноват судовщик Федор Постников — астраханский мещанин. Варваций дал слово немедленно устранить с судна этого судовщика, который нарушил судовой регламент.

Товара перевозилось много, и каждый судовщик хотел загрузить корабль как можно полнее, ибо что-то выгадывал и для себя. А товары были самые разнообразные. Так, по свидетельству ведомости портовой таможни, Варваций погрузил в 1786 году на шхоут "Св. Анна", "следующий в Энзели и другие персидские порты", такие товары: полосовое железо — 1000 пудов, проволоки — 5 пудов, гвоздей — 6 пудов, наперстков медных — 300 штук, железных ножей, ножниц, ложек, подносов, замков Павловских — 3000 штук, муки пшеничной — 250 мешков, солоду — 29 пудов, котлов тульских — 420 штук, зеркал российских — 376 штук, бумаги русской — 200 стоп, краски - 14 пудов, мерлушек калмыцких — 47 штук, холста — 800 аршин, пестряди ярославской — 2200 аршин...

В основном все товары русского производства, которые находили в Персии хороший сбыт.

Большой урон судоходству нанес шторм на Каспии в 1794 году. У Варвация погибло тогда два шхоута. Но он тут же решил приобрести новые. Для этого в казне Приказа Общественного призрения взял кредит в 4 тысячи рублей "под залог собственного его дома, состоящего здесь в Астрахани в приходе церкви Входа в Иерусалим"(1).

.Немалый доход приносил Вариацию и соляной откуп. Добыча соли и особенно рыбы настолько органически вошла в жизнь местного населения, что не вели промысла только немногие люди. Но часть из них ловили рыбу "про домашний обиход", для других это занятие было единственным источником существования, а третьи занимались поставкой соли и рыбы на широкий рынок.

Во второй половине ХVIII века объем добычи соли определялся в зависимости от подряда, полученного от казны. И тут шла жесткая конкурентная борьба между желающими получить выгодный подряд. Да и доставка соли обходилась очень дорого. Неизбежны были и другие накладные расходы, часто совершенно непредвиденные.

Так в ноябре 1795 года Иван Андреевич Варваций подал рапорт в Красноярский нижний земской суд, где указывал, что в 1795 году он заключил подряд на добычу и поставку соли в красноярские казенные соляные магазины, но один из его паузков, груженный семнадцатью тысячами пятьюдесятью пудами соли, "за противными ветрами и штормами не мог достичь казенных магазинов и замерз, не доезжая до Красного Яра".

Варваций просил засвидетельствовать, что указанное количество соли находится в безопасности и будет доставлено к указанному сроку. Иначе ему пришлось бы платить неустойку.

Красноярский капитан-исправник Иван Булыгин послал для проверки рапорта специальную комиссию и доносил в Кавказское наместническое правление: "Груженный солью паузок действительно оказался, не доезжая окружных красноярских соляных магазинов, примерно в 25 верстах от Красного Яра на реке Бузане, и притом соль была брата с Басинских озер, находящихся в Астраханском уезде, и потому казенному интересу не могло произойти никакого ущерба, должная предосторожность соблюдена быть имеет..."(2).

Терпя большие убытки, Варваций на подводах перевез всю соль с паузка в соляные магазины. И успел сделать это до наступления 1796 года. Он выполнил все пункты договора и мог надеяться, что получит новый подряд на соль.

И он его получил. 13 июля 1797 года Астраханская казенная палата слушала прошение соляного подрядчика коллежского асессора Варвация, чтоб ему выдали квитанцию о доставке им "с Красноярских озер в тамошние окружные соляные магазины 34 тыс. 522 пуда 10 фунтов соли"(3).

С Большого и Малого Караузякских озер Варваций поставлял соль совместно с вольским купцом Петром Сапожниковым.

По размаху в откупных делах Варваций соперничал с Сапожниковым. Хотя как тут можно говорить о соперничестве. Они чаще всего были компаньонами. Особенно огромную прибыль приносила продажа вина.

Иван Андреевич неоднократно заключал контракты на продажу вина. Для примера приведу контракт, заключенный 13 декабря1790 года с Кавказской казенной палатой.

Он обязывался в конце каждой недели вносить в уездное казначейство по три рубля за каждое проданное ведро вина. Также должен был следить, чтоб продажа вина производилась "установленными клеймеными мерами".

Поручителями Варвация были астраханские купцы Никита Калустов, Артемий Авшаров, Иван Телепнев. Но, конечно, проконтролировать все питейные заведения на таком огромном пространстве было непросто. И происходили иногда неприятные происшествия. Так, в 1792 году в селе Подгорное Георгиевского уезда был пойман с крадеными быками местный целовальник. Стали выяснять его происхождение и звание. Паспорта при нем не оказалось, а называл он себя богородицким купцом Ерофеем Бирюковым. Члены Георгиевского земского суда заявили: "Имел ли целовальник у себя паспорт или нет, они не знают по причине той, что зависим он был определением питейной конторы от бывшего откупщика Варвация"(4).

Суд вынес определение: "Взять показания, когда Варваций принял в целовальники Ерофея Бирюкова, с каким паспортом, в какое время и как тот назывался?".

Астраханский городничий Сумбатов должен был взять показания у Варвация. Но в деле их нет.

Нередко компаньоном Варвация по винному откупу был все тот же вольский купец Петр Сапожников. Есть рапорт от 29 ноября 1789 года астраханского городничего Сумбатова о казенных и публичных строениях. Там есть такой пункт: "Состоящие три деревянные выхода на Житном дворе ветхие, которые по плану назначены в ломку, а вместо их Сапожников обязался построить каменные винные выходы"(5).

Варваций был и крупным ростовщиком. Он не любил просроченных векселей. Так, в мае 1796 года он писал на имя императрицы Екатерины II: "Просит секунд-майор Иван Андреев сын Варваций о нижеследующем:

По опротестованному векселю состоит мне должным астраханский армянский купец Исак Авраамов Горбунов за уплатою двести семидесяти пяти рублей, который по много требованию моему платить не желает.

Дабы Высочайшим Вашим Указом повелено было сие мое прошение принять и показанного вексевладельца Горбунова деньги по силе вексельного устава взыскать и меня удовольствовать. Оный же вексель с протестом прилагаю"(6).

Иногда Иван Андреевич применял к должникам жесткие меры. Вот что писал профессор Борис Николаевич Палкин в книге об астраханском губернаторе С. С. Андреевском: "Варваций, который ради удовлетворения тщеславия мог жертвовать значительные суммы на достройку канала, строительство соборной колокольни, устройство богадельни и т. п., за что получал чины и награды, и в то же время мог посадить в тюрьму единственного в городе преподавателя оркестра театра за неуплату в срок взятой в долг за большие проценты относительно небольшой суммы денег"(7).

Дело в том, что иногда с должников деньги приходилось просто выколачивать. Приведу такой пример.

В 1791 году коллежский советник Симеон Пирогов и его сын коллежский асессор Семен Симеонович заняли у Варвация на один год шестьсот тридцать рублей. Составили вексель на эту сумму. Но вот истекает срок займа, а деньги Варваций получить не может. Умер Симеон Пирогов. Его сын заявляет, что он не может уплатить по векселю, так как на имение его отца наложен арест. Варваций настаивает на уплате и подает дело в суд. Тогда Пирогов решил продать дом своей матери. Иван Андреевич согласился. Но на дом не было покупателей. Коллежский асессор предложил отдать Варвацию своего дворового человека. Иван Андреевич, осмотрев его, согласился. Нужно было совершить купчую. Но в зачет векселя купчая не совершалась. Дело зашло в тупик. А Варваций настаивал: "Постарайся как-нибудь найти средство по уплате".

И, наверное, такое средство было найдено. Иван Андреевич взял вексель с протестом из суда. Он заявил: "С оным Пироговым желаю учинить сделку лично".

14 августа у Ивана Андреевича занимает около двух тысяч рублей калужский купеческий сын Андрей Малофеев Меншов-Чистолетов.

1 сентября было подписано такое заемное письмо: "Я, нижеподписавшийся, горбатовский купец Абрам Григорьев сын Никифоров занял у господина надворного советника и кавалера Ивана Андреевича Варвация денег государственными ассигнациями тысячу рублей за указанные проценты сроком на десять месяцев, т. е. будущего 1814 года июля по первое число, на которое и должен всю ту сумму сполна заплатить, а буде чего не заплачу, то волен он, господин Варваций, просить о взыскании и поступлении по законам. К сему обязательству горбатовский купец Абрам Никифоров подписал".

На следующий день тот же Никифоров занимает у Варвация еще 422 рубля.

Еще через день коллежский асессор Александр Иванович Шарыпин одолжил у Ивана Андреевича 200 рублей сроком на 6 месяцев.

1 октября Варваций дал в долг 9 тыс. 350 рублей ассигнациями на 8 месяцев крестьянину графа Владимира Орлова Василию Олонцову.

9 октября появилось такое заемное письмо: "Я, астраханский купец Иван Федоров сын Кривоносов, дал си

Подобные работы:

Актуально: