Терапия проблем, связанных с личностным развитием

1. Классификация проблем

Широко известно изречение Фрейда "Анатомия — это судьба". Пожалуй, более точно соответствовала бы психоаналитической теории формулировка "Судьба индивида — это его пол и его детство", ибо именно ранние стадии психосексуального развития являются, по мнению психоаналитиков, определяющими факторами всей дальнейшей человеческой жизни. Впечатления первых пяти лет, разумеется, почти целиком относятся к сфере бессознательного, причем соотношение забытого и вытесненного материала (описательное и динамическое бессознательное) составляет основу конституциональной предрасположенности человека к возникновению неврозов и других психических нарушений.

Если, как считал Фрейд, человеческую индивидуальность формируют первые пять лет жизни, то что именно в раннем детском опыте оказывает столь сильное влияние на личность? Это прежде всего отрицательные, неприемлемые и тяжелые переживания и впечатления (основоположник психоанализа никогда всерьез не отказывался от теории аффективной травмы, (см. с. 81 данной книги), но лишь перестал понимать ее как главную причину вытеснения), а также фиксация и регрессия — психологические механизмы, с помощью которых происходит "возврат" взрослого человека в детство, в состояние беспомощности и незрелых реакций.

Представление о том, что тяжелое детство — причина психологического и личностного неблагополучия, являет-ся общим местом. Принято считать, что по-настоящему серьезным отягощающим фактором является абъюз — невыносимые условия жизни ребенка: постоянные избиения, сексуальное насилие, голод, отсутствие элементарного ухода, заботы и медицинской помощи. Однако и обычные печальные события детской жизни — утраты, обиды, неспособность справиться с проблемами и трудностями, гнев родителей, ревность, зависть, разочарования — оказывают сильное влияние на психический статус взрослой личности. А тенденцию возвращаться к нерешенным или неразрешимым проблемам детства называют, в зависимости от контекста, то регрессией, то фиксацией на травме, то инфантилизмом. Таким образом, одна группа проблем, связанных с личностным развитием, может быть представлена как обусловленная недостаточной взрослостью, т.е. недостаточным развитием эго (затянутым детством, незрелостью, инфантильностью).

В классическом психоанализе развитие психики и личностный рост рассматриваются как дифференциация Эго — сознания и самосознания, собственного Я, а также как процесс становления устойчивой сети взаимоотношений эго с окружающей действительностью. Эго (Я) развивается из Ид (Оно), и повышение уровня сознавания любого психического процесса принято считать прогрессом, тогда как снижение сознательности — это регресс, упадок. "Какой же ты несознательный, совсем как малый ребенок!" — такова типичная формула, описывающая обратный ход психического развития человека.

Сознание развивается из бессознательного путем его дифференциации — усложнения и раздробления, разделения на части. Не удивительно, что антагонизм — наиболее естественный тип представлений о взаимоотношениях этих основных аспектов психики. Правда, непонятно, почему бессознательное обычно считают своего рода "тормозом" личностного развития. Точнее, представление о том, что отношения между Я и бессознательным23 выстраиваются по принципу "чем больше Я, тем меньше Оно", рассматривается как прямая программа развития личности. В сравнительно поздней (1923) работе "Я и ОНО" Фрейд

четко формулирует: "Психоанализ не может считать сознательное сутью психики, а должен смотреть на сознание как на качество, которое может присоединяться к другим ее свойствам, а может отсутствовать" (82, т.1, с.352). Откуда же взялась идея о том, что различия Эго и Ид в контексте личностного роста имеют ценностную природу?

На эту тему можно долго и плодотворно рассуждать, а для нас важнее выделить следующую группу проблем — обусловленных бессознательным функционированием, недостаточной регулирующей силой эго. И, наконец, третья группа представлена трудностями, связанными со слабым контролем Супер-эго — таких людей называют аморальными, бессовестными, в клинической терминологии — социопатами.

Проблема Способы решения

Затянувшиеся детство, незрелость, инфантильность, недостаточное развитие эго Развитие эго, осознание бессознательного

Бессознательное функционирование недостаточная регулирующая функция эго Развитие рефлексии и объективации

Слабый контроль Супер-эго над поведением Переход от понимания к действиям

Разумеется, эта классификация в достаточной степени условна. Проблемы бывают комплексными, отдельные аспекты жизненных трудностей конкретного клиента могут выражаться и в инфантильности, и в слабом моральном контроле, причем последние качества — часто две стороны одной медали. В большинстве психоаналитических работ (см. 28, 41, 46, 56, 67, 107 и др.) типология проблем привязана либо к типам характера и личностной организации, либо к специфике психических нарушений, их уровню или глубине. Мое деление — скорее эмпирическое, и опирается на общую стратегию психотерапевтической помощи:

клиентам первой группы следует помочь подрасти и повзрослеть, второй — научиться лучше думать и больше понимать, а третьей — усвоить, что одного понимания хорошего и плохого недостаточно, необходимы конкретные действия. Эти цели совсем не противоречат друг другу, но все-таки несколько отличаются.

Обычно проблему развития личности рассматривают под углом выделенных Фрейдом стадий психосексуального развития. В отечественной (да и не только) традиции психоаналитическая концепция личности сводится к представлению о противоречивой, в высшей степени конфликтной системе взаимоотношений между различными психическими инстанциями (ид, эго, Я-идеалом и т.п.). Возрастная (стадиальная) динамика этих противоречий, дополненная рядом топологических метафор — это и есть теория личности по Фрейду. Само понятие "личность" в переводах его трудов употребляется совершенно произвольно (хотя чаще все же встречаются слова "человек", "индивид" и "субъект"). Определения личности как таковой мне не удалось найти ни у Фрейда, ни в работах, где название включает в себя это слово (28, 41)*.

Поэтому, следуя примеру со своих предшественников, я исхожу из того, что все и так знают, что такое личность с точки зрения психоанализа, и перейду непосредственно к рассмотрению проблемы ее развития и функционирования. В равной степени, описывая процесс становления Эго или такие феномены, как тип организации характера, регрессивная динамика и пр., я буду считать, что речь идет о развитии личности и личностном росте.

* Я упорно искала психоаналитическое определение личности или хотя бы подходящую цитату на тему того, что же она такое. Это слово совсем не встречается в оглавлениях переводных психоаналитических работ, в предметных указателях к ним. Его нет в психоаналитических словарях (числом шесть). Психоаналшики (немец-кис, швейцарские, американские, британские, постсоветские — любые!) просто не пользуются термином "личность". Само слово фигурирует только как синоним, ни в одном из просмотренных контекстов (я добросовестно пролистала более тридцати книг) оно не несет смысловой нагрузки. Учитывая, что язык, как известно, — это дом бытия, поневоле приходишь к выводу, что в психоанализе личности нет.

2. Пренатальная стадия и травма рождения

Наверное, самый первый этап личностного развития — это отделение ребенка от матери, рождение и психическое рождение (термин М.Малер) человека. Само рождение, по мнению большинства психоаналитиков, является сильной физиологической и психологической травмой, которая в дальнейшем служит универсальным образцом (прототипом) для ситуаций, связанных со страданиями, дискомфортом и тревогой. Наиболее впечатляющие описания влияния родовой травмы на дальнейшую жизнь личности содержат работы Отто Ранка ("Травма рождения", 1924) и Шандора Ференци ("Опыт теории генитальности", 1924).

Ранк сосредоточивает свое внимание на переживаниях младенца, вырванного из приятных и естественных ощущений блаженного тепла, защищенности, полного довольства и комфорта. Оказаться вне материнской утробы — это, по его мнению, самый сильный шок, который переживает человек в течение жизни. Все остальные страдания строятся по образу и подобию родовой травмы, создающей резервуар первичной тревоги, отдельные порции которой высвобождаются в дальнейшем в неприятных или угрожающих ситуациях. Особенно сильное переживание тревоги создают похожие эпизоды — разрыв со значимым (любимым) объектом, потеря уважения, телесная травма, любая эмоциональная утрата — все напоминает человеку ощущение беспомощности, враждебности и страха, испытанное в первый раз при вхождении в этот мир.

В процессе развития личность учится выдерживать такой страх. Разумеется, маленькие дети этого не умеют — они представляют себе окончательную утрату (смерть) как отъезд или уход, пытаются объяснить разрыв посредством защитной рационализации ("он был плохой, и его мама бросила, а я хороший и послушный"). У взрослых рано или поздно формируются эффективные механизмы совладания с тревогой утраты (потери), однако почти любая ситуация соответствующего типа реактивирует первичную

тревогу, возрождая как мощное иррациональное переживание беспомощности и страха, так и сильное бессознательное стремление вернуться в безопасное и уютное материнское лоно.

Например, одна из клиенток, женщина в возрасте 32 лет, очень трудно переживала довольно-таки банальную ситуацию разрыва с возлюбленным, отношения с которым сошли на нет из-за географической отдаленности их местожительства. Они были вместе около трех лет, а потом женщине пришлось уехать из страны, в которую эмигрировал ее приятель. Этот "разъезд" она считала главной причиной разрыва, находясь в плену иллюзии, будто даже кратковременная поездка в Канаду все поправит. Пытаясь осуществить этот проект, клиентка демонстрировала инфантильное поведение, она беспомощно ждала и надеялась, что бывший возлюбленный устроит эту поездку, "ведь он просто обязан это сделать". После того, как невозможность уехать и нежелание партнера помочь стали очевидными даже для нее, женщина пережила тяжелую депрессию, в ходе которой регулярно ходила на могилу матери и подолгу плакала и жаловалась ей на все свои незаслуженные обиды.

Проблемы, связанные с родовой травмой, имеют особую специфику у недоношенных и появившихся в результате кесарева сечения индивидов. Обычно верят, что недоношенность или трудные роды усугубляют соматические проблемы, медики также считают этот факт чрезвычайно важным для анамнеза при детских болезнях. В то же время люди склонны приписывать особую храбрость и мужество тем, кто родился посредством кесарева сечения. Так, у Шекспира Макбет, узнав "о том, что вырезан до срока ножом из чрева матери Макдуф", теряет способность сражаться и терпит сокрушительное поражение. В фольклоре разных народов много похожих примеров.

На самом деле значение имеет не столько факт патологического рождения, сколько отношение самого к человека к тому, что ему становится известно о начале своего жизненного пути. Обидная кличка "недоносок" влияет на самооценку личности сильнее, нежели фиксируемое ею

событие. То же самое касается, например, столь частых ныне случаев обвитая пуповины вокруг шеи младенца — взрослого "душит" скорее знание или представление о том, что это плохо. Классический пример — "рождение в рубашке", только оно имеет позитивную семантику.

Работа Ференци изобилует множеством оригинальных идей, большинство из которых, как отмечают строгие авторитеты, мало обоснованы. Рассуждая о внутриутробном развитии, рождении и младенчестве, Ференци говорит о родственном характере матки, морских глубин, бессознательного, фантазмов сновидения и т. п. Все это — великий океан, Таласса24, из которого рождается человеческая личность. Наряду со стремлением выйти на сушу (=родиться) в нас всегда живет регрессивное желание вернуться в океан (материнское лоно), покинутый в древние времена. Эту идею подтверждают не столько эксперименты, сколько множество художественных произведений, в которых образ морских глубин обладает неизъяснимой притягательностью, очарованием и властью. Взять хотя бы творчество Лотреамона, Германа Мелвилла, "Пьяный корабль" Артюра Рембо или следующий пассаж из "Ориентиров" Сен-Джон Перса25:

...О Море, медлительная молниеносность, о лик, весь исхлестанный странный сверканьем! Зерцало изменчивых сновидений, томленье по ласкам заморского моря! Открытая рана во чреве земном — таинственный след неземного вторженья; сегодняшней ночи безмерная боль — и исцеление ночи грядущей; любовью омытый жилища порог и кровавой резни богомерзкое место!

О неминуемость, неотвратимость, о чреватое бедами грозное зарево, влекущее властно в края непокорства; о неподвластная разуму страсть — подобный влечению к женам чужим, порыв, устремленный в манящие дали! (21, с.582).

Привлекательность пренатального существования связана, по Ференци, с ощущением всемогущества, возникающим у младенца, чьи потребности удовлетворяются сразу, не успев возникнуть даже как смутное ощущение. Это состояние бессознательного безусловного величия после рождения сменяется стадией магического галлюцинаторного вели-

чия — стоит ребенку чего-нибудь захотеть, и мать тут же спешит удовлетворить его желание. После этого, в 5-7 месяцев наступает стадия магического величия жестов, при помощи которых ребенок пытается управлять поведением матери. В этот период она уже не может быстро и точно угадывать, чего хочет младенец — его потребности более разнообразны. И, наконец, годовалые дети вступают на стадию магии мыслей и слов — общепринятых форм общения.

Эти четыре стадии, предшествующие развитию чувства реальности, Ференци описал в работе "Общее учение о неврозах" (1913). Регрессию к двум первым можно наблюдать у психотиков, а поведение, характерное для второй и третьей стадии, часто демонстрируют обычные пациенты-невротики. Так, один из моих клиентов однажды пожаловался на чересчур высокие цены в книжном магазине. На мое замечание о том, что можно ведь и поторговаться, он возмущенно ответил: "Ну вот еще! Неужели он (продавец — Н.К.) сам не понимает, как мне нужны некоторые книги!" Многие люди считают, что об их сильных (но невысказанных) желаниях близкие должны догадываться и немедленно исполнять, а если так не происходит — "значит, он (она) меня по-настоящему не любит".

Я полагаю, что невротическая симптоматика, обусловленная описанными выше нарциссическими особенностями младенца, особенно часто связана с переживаниями бессилия и некомпетентности в социальной сфере. Достаточно вспомнить расплодившихся ныне во множестве экстрасенсов, "диагностов кармы" и других целителей души и тела, всерьез претендующих на магическое величие и всемогущество. Их претензии — хорошая иллюстрация психоаналитических представлений о бессознательных первичных процессах, управляющих поведением индивида на первом году жизни, когда чувство реальности и вторичные процессы (сознание и критика) еще не развиты. Сходные особенности поведения Фрейд отмечает у примитивных народов, которым свойственна "громадная переоценка могущества желаний и душевных движений, всемогущество мысли, вера в сверхъестественную силу слова, приемы воздействия на внешний мир, составляющие "ма-

гию" и производящие впечатление последовательного проведения в жизнь представлений о собственном величии и всемогуществе" (82, т.2, с. 109).

Иллюстрацией сказанному может служить такой пример. Однажды на терапию пришел мужчина с проблемой, которую он сам определил как невозможность сделать выбор между двумя женщинами. Господин О. выглядел подавленным и несчастным. Он начал свой рассказ издалека, с юности, постоянно подчеркивая, что раздвоенность между стремлением и невозможностью быть идеальным (мужем, отцом, специалистом и т.д.) мучила его всегда. Г-н О. болезненно переживал ощущение своей "неидеальности", неполноценности, тревожился, что близкие не понимают и не разделяют его страхов. Проблема выбора, заявленная в начале терапии, осложнялась для него неуверенностью в том, что избранница подтвердит его решение ("А вдруг, после того, как я сожгу за собой все мосты — разведусь, разменяю квартиру, — она скажет мне: "Уходи, я тебя не люблю, ты мне не нужен"?) В целом господин О. производил впечатление законченного невротика, каковым и являлся. Я сильно удивилась, случайно узнав, что он несколько лет подвизался на поприще экстрасенса-целителя, определял "бионегативные зоны" в помещениях и т.п.

Развитие чувства реальности и способности различать собственное Я и окружающую действительность происходит постепенно и требует отказа от нарциссических удовольствий. Главную роль в этом процессе играет мать, разумно чередующая удовлетворение потребностей и частичную фрустрацию. Если мать чересчур заботлива — у ребенка нет необходимости развивать контакты с действительностью, если недостаточно — возникает страх перед угрожающей враждебностью мира. Эти переживания (нарциссическое самодовольство и тревога) могут сохраняться в дальнейшем у взрослого человека или оживать в различных ситуациях жизни. Практически всегда они активируются в процессе психотерапии, независимо от того, является она глубинной (аналитической) или нет.

Так, клиентка Т. в начале анализа регулярно опаздывала на сеансы на 15-20 минут. Она охотно приняла интер-

претацию о том, что эти опоздания являются одной из форм сопротивления, но продолжала находить для них рациональные причины. Периодически госпожа Т. пыталась компенсировать "потерянное время" за счет увеличения продолжительности сеансов, но каждый раз сталкивалась с тем, что приходил следующий клиент, и я мягко, но решительно прерывала работу с ней.

Потом она перестала опаздывать. Я обратила внимание на этот факт, называла его позитивным, но не стала интерпретировать. После трех начавшихся вовремя встреч г-жа Т. опоздала на следующую на полчаса. Войдя в кабинет, она сразу заявила, что думала, будто я уже ушла. "Но, как видите, это не так" — ответила я. И тут клиентка очень темпераментно обвинила меня в том, что мне все равно, опаздывает она или нет. Она гневно заявила, что я полностью равнодушна к ней как к личности, что другие клиенты, по-видимому, мне действительно интересны — в отличие от нее, и т.п. После разбора трансферентной динамики, занявшей весь сеанс, госпожа Т. признала, что вся эта ситуация была для нее средством выяснить, как же я отношусь к ней на самом деле. Она искренне считала, что соблюдение графика аналитической работы — вещь чисто субъективная, связанная с тем, что я предпочитаю ей клиента, приходящего после нее.

3. Оральная стадия

Оральная стадия психосексуального развития личности, занимающая первый год жизни, характеризуется постепенным развитием и дифференциацией чувства Я. Первоначально психика новорожденного представлена бессознательными влечениями и инстинктами, удовлетворение которых должно быть немедленным, а чувство удовольствия распространяется по всему телу ребенка. Эго сначала оформляется как инстанция, которая способна отсрочить удовлетворение, а также выбрать способ достижения удовольствия и реализовать его. Позднее развивается способ-

ность отказываться от неприемлемых влечений или способов получения удовольствия, эта функция обычно соотносится со Сверх-Я. Отношения между Я и бессознательным можно представить следующим образом:

"Эго влияет на то, в какой форме инстинкт достигнет сознания и воплотится в действие. То есть эго может либо разрешить инстинкту сразу выразиться в действии, либо может запретить это и модифицировать инстинкт. В любом случае, развитие инстинкта будет зависеть от природы стремлений эго. Эго представляет собой как бы линзу, в которой преломляются все раздражители из внутреннего мира. Но эго также вбирает в себя раздражители из внешнего мира, которые оно должно переварить и модифицировать. Эго находится на границе между внутренним и внешним миром..." (46, с. 111).

Таким образом, первоначально Я развивается и дифференцируется "на службе у Оно". На оральной стадии развития Я представлено широким спектром нарциссических переживаний, поскольку большая часть энергии либидо направлена на собственное тело младенца. Если взрослый наиболее конкретно представляет собственное Я в процессах самопознания и самоосознания, то у ребенка до года чувство Я существует как удовольствие, причем к Я первоначально причисляются любые хорошие и приятные аспекты окружающего мира.

Я не буду рассматривать здесь влияние грудного кормления и общения с матерью на индивидуальное развитие (это задача следующей главы, посвященной становлению объектных отношений), а попытаюсь сосредоточить внимание на развитии сознательного Я личности как ее основного наблюдаемого и переживаемого (феноменологического) свойства. При этом на первый план выходит понятие "границ Я".

Наиболее системные исследования в этой области принадлежат Паулю Федерну (107). Рассматривая "чувство Я" как переживание душевной и телесной связанности личности во временном и содержательном аспекте, Федерн трактует Я одновременно и как носитель (субъект), и как предмет сознания. Иными словами, личностное Я — это долгая память о различных состояниях, модусах Я; оно

похоже на альбом с фотографиями, запечатлевшими психический статус личности в разные периоды жизни. Теория Федерна хорошо и наглядно объясняет процессы регрессии и случаи инфантильного поведения взрослых — это просто возврат к ранним способам вытеснения жизненных трудностей и проблем. А специфические участки (зоны) Я, остро и тонко чувствующие действительность, он называет границей Я.

Границы Я определяют способность личности отчуждаться от тяжелых переживаний и неразрешимых трудностей, а также механизмы деперсонализации, которые используются для того, чтобы разделить переживания бессильного паникующего эго и уверенно-компетентного, придав тем самым последнему большую устойчивость. Границы Я оберегают наше чувство идентичности и уверенности в себе. Федерн пишет:

"Некоторые неверно меня поняли, что границы — образно выражаясь, подобно ремню — опоясывают Я и являются жесткими. Верно обратное. Эти границы, то есть масса функций Я, наполненных чувством Я, то есть катектированных (насыщенных, пропитанных — Н.К.) либидо, по-прежнему принадлежат Я и изменчивы. Человек же ощущает, где прекращается его Я, особенно если границы как раз меняются... Но я отнюдь не отстаиваю позицию, что чувство Я является лишь периферическим. Чувство границ Я, поскольку они чуть ли не постоянно меняются, воспринимается легче. Но одновременно чувством Я наполнено все сознательное. И, на мой взгляд, оно существует с самого начала, сперва расплывчатое и бедное содержанием" (цит. по 93, с.457).

Описанные Федерном тонкие различия в переживании различных аспектов собственного Я очень важны для терапевтического анализа. Зачастую болезненные процессы, связанные с расщеплением личности и деперсонализацией, психотические срывы у сильно нарушенных невротиков и пограничных пациентов можно предугадать по рассказам, имеющим отношение к границам чувства Я. В особенности значимыми являются переживания, обусловленные динамикой самой терапии. Так, я хорошо помню клиентку, которая испытывала нарастающее отчуждение от процесса

терапии, протекавшего вполне удовлетворительно. У нее была мощная регрессивная динамика, сопровождавшаяся ярко выраженными позитивными трансферентными чувствами. В то же время госпожа П. подчеркивала, что эти чувства "как бы не ее", "не совсем взаправдашние". Она болезненно реагировала на вынужденные перерывы в терапии, сильно интересовалась успехами других клиентов, завистливо опасаясь, что те имеют возможность как-то дополнительно взаимодействовать со мной.

Тем не менее, г-жа П. упорно отказывалась анализировать эти переживания. Она не хотела говорить о них и не желала "разбираться с малосущественными вещами". Отвергая интерпретации трансферентных чувств как значимых переживаний, она выносила их за границы собственного Я. А через некоторое время госпожа П. бросила работу, обвинив меня в том, что по моему наущению коллеги стали считать ее профессионально несостоятельной, сумасшедшей и т.п. Никакие интерпретации и логика здравого смысла не смогли опровергнуть этих параноидальных идей. Клиентка испытывала спроецированную на аналитика враждебность в форме саморазрушительных оценок и мнений значимых людей, она не сумела разделить катастрофические переживания своей профессиональной и личностной неустойчивости и трансферентные проекции. Границы Я рухнули и погребли под собой не только анализ, но и нормальные взаимоотношения с реальностью. В дальнейшем она справилась с этим, но больше не работала по своей основной специальности (медсестрой).

Федерн полагает, что именно нарушения чувства Я приводят к наиболее тяжелым случаям психических расстройств. Одна из главных функций эго, дифференцированное восприятие действительности, нарушается при ослаблении границ Я, а проблемы, связанные с нарциссизмом, часто имеют в своей основе "протекающие", "дырявые" границы. Федерн замечает:

"Явно и отчетливо чувство Я разделяет внешний мир и Я, а психическое ощущение Я разграничивает тело и психику. И словно неявно продолжаются нарциссические катексисы чувством Я рахчичных представлений внешнего мира, они меня-ются, развиваются, вновь исчезают и снова усиливаются. Самым затаенным, скрытым даже для собственного сознания, как показывают нам сновидение и психоз, продолжает оставаться весь мир первичного нарциссизма" (цит. по 93, с.458).

Ряд авторов (Карл Абрахам, Эдвард Гловер, Отго Фенихель), развивая идеи Фрейда о соотношении удовольствия и фрустрации на оральной стадии развития, а также о двух основных способах орального удовлетворения (сосание и кусание), дали описание специфического орального типа характера. Характер26 взрослого человека формируется в течение первых двух десятков лет и зависит от фиксации личности на определенной стадии психосексуалъного развития. Оральный характер имеют люди, предпочитающие оральные способы получения удовольствия, причем набор типичных черт различается в зависимости от того, что преобладало во младенчестве — удовлетворение или фрустрация.

Орально удовлетворенная личность — это веселый оптимист, избалованный, ленивый, с легкостью игнорирующий трудности. Он открыт и общителен, твердо уверен, что в этом лучшем из миров все идет к лучшему. Орально фрустрированный человек пессимистичен, подавлен, неуверен в себе, испытывает постоянную нужду в безопасности и защите. Он завистлив и враждебен по отношению к чужим успехам, что связано с претензиями на собственную исключительность. Эти две группы черт могут встречаться в различных сочетаниях, поскольку на оральной стадии развития удовлетворение и фрустрация постоянно чередуются.

Таким образом, можно подвести некоторые итоги, касающиеся роли оральной стадии в возникновении психологических проблем личности. Основным источником последних является неизжитый первичный нарциссизм, вновь и вновь возвращающийся в форме разнообразных эгоцентрических потребностей. Примитивно-нарциссическая симптоматика включает снижение контроля над реальностью, искаженное восприятия себя и других людей, нереалистические представления о собственных возможностях, притязательность и претензии на исключитель-ность, навязчивое желание быть полностью защищенным от всех неприятностей и т.д.

Клиенты с фиксацией на данной стадии развития действительно выглядят и ведут себя как эгоистичные, капризные дети. В работе с ними крайне необходимо терпение, потому что анализ в большей степени похож на воспитание и обучение, а не на терапию как лечение. Иногда полезно объяснять клиентам, где проходит граница между сопротивлением и простым упрямством, вторичной защитой и элементарной безответственностью, эмоциональной травмой и обычными капризами. В конечном итоге проблемы инфантильной личности не решаются как-то иначе — человек должен стать взрослым и ответственным субъектом собственной жизни.

В анализе такая ответственность будет касаться прежде всего способности клиента замечать и понимать свои инфантильные действия и мотивы. Интересный пример осознания инфантильно-нарциссической природы мотивации личностного роста содержит работа с описанным ранее клиентом О. В ходе нескольких сеансов г-н О. постепенно понял, насколько далеким от реальности было его представление о себе, о силе и масштабе собственной личности, своем мнимом экстрасенсорном могуществе и т.п. После этого клиент начал пропускать сеансы, опаздывать. Он легко согласился с тем, что все эти досадные случайности обусловлены сопротивлением и выразил намерение прервать анализ. Наш заключительный диалог был следующим:

Т: Вы понимаете, что анализ не закончен?

К: Да, конечно. Но знаете, я вот о чем подумал. Если мы с Вами будем работать дальше, то вся основа моей жизни будет поставлена под сомнение. Получается, все, что я считал правильным, все мои ценности гроша ломаного не стоят. Еще чуть-чуть — и мои жизненные принципы окажутся проявлениями собственного эгоизма.

Т: Вы демонстрируете хорошее понимание того, что происходит в терапевтическом процессе.

К: И я так думаю — сейчас не время анализировать дальше. Знаете, как у стоматолога — если вокруг зуба вос-паление, то его не лечат, а сначала ждут, пока опухоль спадет. Я лучше подожду.

Т: Это интересное сравнение. То, что Вы назвали воспалением — это неприятные чувства, сопровождающие возвращение вытесненного и разрушение воображаемого идеального образа Я.

К: Да, конечно, наверное, Вы правы. Но я не готов к тому, чтобы его разрушить. В конце концов, мне сорок семь лет, и я не мальчик, чтобы все начинать заново.

Т: А вот сейчас Вы рассуждаете как маленький мальчик, который боится трезво, по-взрослому оценить ситуацию.

К: Может быть. Но я всегда знал, когда следует вовремя остановиться. Я просто не хочу дальнейшего анализа. Уж лучше пусть все останется по-старому. Наверное, я еще не созрел для того, чтобы стать более зрелым (смущенно смеется). Вы, конечно скажете, что это неправильно.

Я не стала комментировать намерения клиента, а предложила ему принять ответственность за свое решение. Господин О. хорошо понимал и осознавал свои незрелые реакции, но, тем не менее, радовался как мальчишка, которого не заставили учить уроки, а разрешили идти играть в футбол (его собственная метафора). Было очевидно, что клиент полагал, что я начну его уговаривать продолжить терапию. Я не стала этого делать, и он попытался договориться о том, что вернется к анализу "немного погодя, через пару месяцев, когда все придет в норму". Я сказала, что сомневаюсь в этом. Через несколько дней г-н О. пришел и сказал, что его финансовое положение неожиданно ухудшилось, и денег на оплату терапии теперь нет. В соответствии с классической парадигмой я не стала интерпретировать этот факт (нет платы — нет и терапии).

Поведение и поступки инфантильной личности в сравнении со зрелой ярко описаны Анной Фрейд в работе "Норма и патология детского развития" (1965):

"Мы характеризуем индивида как незрелого до тех пор, пока инстинктивные желания и их осуществление разделены между ним и его окружением следующим образом: желание на его стороне, решение об удовлетворении или отказе — на стороне внешнего мира. От этой моральной зависимости, которая для детства является нормальной, идет далее длинный и трудный путь развития к нормальному взрослому состоянию, в котором зрелый человек способен быть судьей в собственном деле, т.е. на основе составленных в себе самом ожиданий и внутренних идеалов контролировать свои намерения, подвергать их рассудительному анализированию и самостоятельно решать, нужно ли побуждение отклонить, отложить или превратить в действие" (73, с. 321).

Это и будет наилучший результат терапевтической работы с проблемами, обусловленными инфантильностью.

4. Анальная проблематика в терапии

Следующая в онтогенезе анальная стадия психосексуального развития характеризуется дальнейшим продвижением ребенка от принципа удовольствия к принципу реальности. Одновременно происходит развитие самостоятельности и дальнейшая социализация, опирающаяся на три основных "завоевания" малыша — овладение правилами туалета, речью и ходьбой. Начинается формирование Супер-эго — посредством усвоения родительских требований и запретов, прежде всего тех, что связаны с опрятностью и безопасностью.

Легко представить себе, какие именно проблемы взрослой личности укоренены в этом периоде детства. Еще Фрейд в ранней работе "Характер и анальная эротика" (1908) описывает людей с анальным характером как очень аккуратных, бережливых и упрямых, подчеркивая, что "аккуратность обозначает здесь не только физическую чистоплотность, но также и добросовестность в исполнении иного рода мелких обязательств: на людей "аккуратных" в этом смысле можно положиться; противоположные черты — беспорядочность, небрежность. Бережливость может доходить до размеров скупости; упрямство иногда переходит в упорство, к которому легко присоединяется наклонность к гневу и мстительности" (80, с. 151).

Однако, по моим наблюдениям, такая (и сходная) проблематика нечасто служит предметом терапии именно как анальная. Клиенты испытывают естественное и вполне понятное чувство стыда, а терапевты, в свою очередь, не хотят выглядеть претенциозными и смешными. Об этом же говорит и Паула Хайманн, характеризуя современное состояние психоаналитической теории: "Мне бросилось в глаза, насколько наши кандидаты склонны не замечать анальную тематику в материале своих пациентов" (93, с. 599). Она отмечает, что недооценка анальной стадии связана отнюдь не тем, что все проблемы были в свое время исчерпывающе описаны Фрейдом, Ференци и Эрнстом Джонсом. Игнорирование роли анальности в процессе становления личности ребенка и взрослого наносит ущерб эффективности аналитической работы. "Переход к анальной фазе, — пишет она далее, — привносит в душевную жизнь ребенка нечто совершенно новое, особое и абсолютно уникальное... Особенно с точки зрения роли, которую анальность играет в сообществе детей-сверстников, и различий в поведении детей в зависимости от того, находятся ли они в присутствии взрослых или в своем кругу" (93, с. 600-601).

Психические переживания на анальной стадии в основном сосредоточены вокруг экскреции, контроля над ней и всего, что с этим связано. Разумеется, для терапевтического анализа важен не так сам детский опыт, как его влияние на поведение взрослого. Однако разобраться в этом совсем непросто, и не только потому, что пациенты не стремятся рассказывать об анальных проблемах, а наоборот, настораживаются, как только терапия приближается к обсуждению последних. Фрейд в работе, датированной 1917 годом, т.е. почти через десять лет после выхода в свет первой статьи об анальном характере, пишет:

"Куда деваются анально-эротические влечения? Какова их участь после того, как они лишились своего значения в сексуальной жизни благодаря развитию зрелой генитальной организации? Сохраняются ли они неизмененными, но в состоянии вытеснения, подвергаются ли сублимированию и поглощению, превратившись в определенные черты характе-pa, или вливаются в новую форму сексуальности, предопределенную приматом гениталий?.. Но в этом материале так трудно разобраться, — обилие повторяющихся впечатлений настолько путает, — что я и теперь еще не могу дать полного разрешения проблемы, а только материалы для выяснения этого вопроса" (77, с. 243).

Фрейд был склонен считать, что происходит своеобразное "слияние" анальных и эдиповых влечений, в результате которого в бессознательном устанавливается эквивалентность кала, денег (ценностей), пениса и ребенка, с легкостью заменяющих друг друга в сновидениях, сексуальных фантазиях и невротических симптомах. В цитируемой работе он предлагает графическую схему, иллюстрирующую этот процесс:

Это очень наглядная картинка

Подобные работы:

Актуально: